Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуж - Страница 35

— И что тут нового? — спросил Два Сокола. — Может, так даже лучше. Не будет больше никаких национальных разногласий, никаких войн.

— Ты говоришь как один из них.

— Нет, — возразил Два Сокола. — Их цели разумны, хотя мне не нравятся их средства. Но какова альтернатива? Может, блодландцы лучше? Разве кинуккикук не уничтожили бы своих извечных врагов, ицкапинтик и хотинохсоних, получи они такую возможность? Разве Блодландия не стремится достичь господства над другими странами? Разве Акхайвия хотела бы возродить империю Кассандра Великого?

— Ты сказал мне, что считаешь рабство злом, — напомнил Квазинд. — Ты сказал, что белые Европы давно отменили у себя рабство и в этой... Америке... они сделали то же. Ты говорил, что с людьми с черной и коричневой кожей в Америке все еще обращаются как с рабами, но когда-нибудь исчезнет и это. Ты говорил...

— А ты хочешь сказать мне что-то еще, кроме этой лекции по этике, — прервал его Два Сокола. — Ты расспрашиваешь меня, потому что не уверен, можно ли мне сказать это. Верно?

— Ты смотришь в мою печень и читаешь мои мысли.

— Далеко не все. Но я ставлю десять к одному, что кто-то предложил тебе бежать. Это был блодландец?

Квазинд кивнул.

— Я должен довериться тебе. Иначе побег не состоится. Им нужен ты, не я. Я говорил с тобой о том зле, что есть Перкуниша, потому что хотел прочесть твою печень. Узнать, что ты чувствуешь, когда я рассказываю о них. Понимаешь ли ты печенью, что это совершенное зло? Да, ее враги полны недостатков, но разве у них нет права самим лепить свою судьбу? Что ты чувствуешь?

Два Сокола встал и положил руку на плечо великана:

— Насчет Блодландии и других стран — не знаю. Но Перкуниша слишком похожа на Германию моего мира. Может, я и научусь выносить перкунишан, но что-то не верится мне в это.

— Я надеялся, что ты скажешь так.

— Если бы я сказал тебе, что хочу остаться здесь и работать на Перкунишу, ты убил бы меня, верно? Блодландцам я нужен живым, но если они не смогут заполучить меня, то сделают все, чтобы я не достался врагу. Так?

— Я не хочу лгать, — ответил Квазинд мрачно. — Ты мой друг, ты спас мне жизнь. Но ради своей страны я убью тебя вот этими руками. А потом постараюсь уничтожить как можно больше перкунишан, прежде чем они убьют меня!

— Ладно. Итак, каков же твой план?

— Мне передадут, когда придет время. А пока тебе придется сотрудничать с врагами.

Квазинд вернулся в свою комнату. Два Сокола полежал еще некоторое время, не закрывая глаз, в своей роскошной постели, думая о Хорсте Раске. Немец верил, что приберет к рукам весь этот мир. Но если блодландцы намеревались убить Двух Соколов, если тот решит сотрудничать с перкунишанами, то наверняка они намерены уничтожить и Раске. Только убив его, они могли лишить Перкунишу новейшего оружия и техники, которыми снабжал ее пришелец из иного мира.

ГЛАВА 12

Следующая неделя прошла в напряженной работе. Каждое утро Два Сокола проводил по три часа за изучением языка Потом он работал в своем кабинете до полуночи, а то и дольше. Кабинет находился на одной из больших фабрик на окраине города. На работу его доставляли в машине под эскортом броневиков — не только чтобы воспрепятствовать любой его попытке к бегству, но и чтобы защищать его в случае покушения.

Раске поручил ему сконструировать устройство для синхронизации пулеметного огня с вращением пропеллера самолета. Два Сокола знал основной принцип такого устройства, но, чтобы изготовить опытный образец, ему потребовалось четыре дня. Сразу же после этого пришлось консультировать группу, которая разрабатывала ракеты «воздух— земля». Это заняло у него еще неделю. Затем бывшего пилота назначили главным инженером группы по разработке машин, инструментов и технологий для массового выпуска самолетов.

Не успел Два Сокола толком приступить к работе, как Раске снял его с этого поста.

— У меня для вас есть работа поинтереснее. Мы с вами будем обучать пилотов, ядро новых военно-воздушных сил Перкуниши. Как вам понравится перспектива стать сооснователем воздушной армии?

Раске сиял от радости. Он постоянно исходил энтузиазмом, счастьем и оптимизмом. Два Сокола знал, что Раске застрелит его при первом же подозрении, но не мог не испытывать к нему симпатии. Это чувство облегчало ему работу на Раске и для Раске.

Прошло три недели. Пролетела осень, надвинулась вплотную скорая зима. Два Сокола поинтересовался у Квазинда, не получал ли он сообщений от блодланских агентов, но тот покачал головой.

— Нет. Мне сказали, что свяжутся со мной, только когда готовы будут действовать.

Два Сокола не сказал Квазинду, что и сам не думал пока бежать. Вопреки всему он воодушевился своим новым заданием — обучением пилотов. К тому времени было изготовлено вручную четыре двухместных моноплана. Каждый из них имел двенадцатицилиндровый мотор с водяным охлаждением, двойное управление и радиус полета сто пятьдесят миль при крейсерской скорости сто миль в час.

Разумеется, их нельзя было сравнить с машинами, которые построил бы Раске, будь у него больше времени и необходимые материалы. Алюминия не было вовсе, а лучшая здешняя сталь уступала даже той, что на Земле-1 плавили во времена первой мировой. Авиабензин тоже был низкого качества. Поэтому машины оказались очень простыми, ограниченными в скорости и радиусе полета. Но, несмотря на это, как разведчики, штурмовики и легкие бомбардировщики для налетов на прифронтовые склады — а только такие самолеты и требовались перкунишанским ВВС — они вполне подходили. А еще — для уничтожения дирижаблей.